Система - Страница 12

Несколько минут в гараже стояла тишина. И Денис, и Валентин Леонидович молча переводили взгляд то на разволнованного воспоминаниями Антона, то на объект его рассказа.

- Вот это, - нарушил Антон тишину и указал на шнурок пальцем, - настолько далеко от человеческого понимания, что я даже не знаю каким словом можно выразить.

- Антон, что ты за это хочешь? - спросил явно заинтригованный Валентин Леонидович.

- Ничего, - поспешно ответил Антон, - я хочу, чтобы эта вещь, находилась от меня как можно дальше. Это единственное моё желание. Сначала я позвонил в один из Московских институтов. Выслушав мой рассказ они посоветовали сходить к психиатру. Потому-то Валентин Леонидович я и решился вас побеспокоить. Вы вроде интересуетесь разными непонятками. Нужно берите даром, нет, я его сожгу просто, или закопаю. Сначала хотел выбросить, но вдруг найдёт кто, решил, либо расскажу всё как есть и отдам, либо уничтожу.

- Спасибо Антон, я возьму.

- Осторожней только Валентин Леонидович, - с видимым облегчением в голосе предостерёг Антон, - если разберётесь, что это такое, сообщите.

- Конечно.

Антон подхватил с верстака кейс, пожал им на прощанье руки и направился к выходу, но на пороге обернулся.

- Чуть не забыл. Дочка моя, часами носила эту мерзость и на руках и на голове. Слава богу ничего не случилось. Думаю, дрянь эта, - указал он на шнурок, - как-то выборочно что ли действует. Удачи вам. До свидания.

"Свиданий больше не будет" - С горькой усмешкой подумал Денис.

Только сейчас, в подробностях вспомнив тот разговор Денис удивился собственной забывчивости. Ранее такого с ним никогда не случалось, тем более, что следователь задавал множество наводящих вопросов. "Странно" - думал он.

В память всплыл тот самый день, когда войдя в квартиру он увидел страшные останки. Денис раз за разом гнал прочь эти воспоминания, но сейчас посекундно воспроизводя перед глазами те страшные моменты вспомнил, что рядом с телом Валентина Леонидовича видел заляпанный кровью и чем-то жёлтым злосчастный шнурок. Так же вспомнил, что они собирались испытывать его вместе. Один надевает, второй смотрит и если что страхует. Почему Валентин Леонидович не дождался Дениса, осталось загадкой.

Первым порывом было желание подняться к следователю и всё рассказать, но рассудив, что успеет Денис порывисто встал на ноги. Подхватив оброненный девушкой ключик, он несколько секунд смотрел на вставленную в него верёвочку. Запустив чужую пропажу в ближайшие кусты отправился восвояси.

3

- Что ты несёшь? - Гремел в прихожей Московской однушки, хрипловатый, крайне раздражённый, если не сказать взбешённый мужской голос. - Ты хоть понимаешь, о чём сейчас говоришь?

- Я всё понимаю, - вторила мужчине, хрупкая, невысокая женщина, не пустившая дальше прихожей столь долгожданного гостя, - и голос на меня повышать не смей, - выговорила она с каким-то отчаянным вызовом. - Ты сам во всём виноват.

Среднего роста, жилистый мужчина шагнул вперёд и попытался положить широкую ладонь на плечо супруге, но та будто предвидя намеренья вернувшегося из заключения мужа, зябко повела плечами.

- Нет Серёжа. Я всё решила. Отныне мы с тобой просто чужие люди.

- Кто он?

Женщина вздрогнула. Она хотела, мечтала дать мужу ещё один шанс, она надеялась, что может сейчас после второй отсидки Сергей смог что-то понять, переосмыслить, как-то измениться, но тихий, севший до шёпота тон, которым он задал вопрос, ушатом ледяной воды смыл теплящуюся в женщине надежду. Слишком хорошо она знала своего мужа, знала его нрав, который в определённые моменты превращал её Серёжу, в общем-то неплохого и доброго человека, в совершенно неуправляемого обезумевшего зверя. Этот тон всегда являлся признаком вспышки безудержной агрессии, и Лена поспешила дать ответ на повисший в воздухе вопрос.

- Никакого "он" нет, и никогда не было.

Шаря взглядом по загоревшему до черноты лицу мужа, по плотно сомкнутым губам, упрямому подбородку, по высокому лбу, прямому носу и впалым небритым щекам, Лена, словно стремясь запечатлеть в памяти дорогой образ, прощалась с мужем и годами прошлой, связанной с Сергеем жизни.

- Я ждала тебя, - заглянув в карие, глубоко посаженные глаза, тихо произнесла женщина, - ждала все эти годы и ты об этом прекрасно знаешь.

- Знал, - жёстко, будто выплюнув слово, сказал Сергей, - теперь я ни в чём не уверен.

- Не уверен? - На красивом лице тридцатишестилетней женщины, обрамленном тёмными спадающими на плечи прядями волос появилось выражение горечи. Выразительные глаза наполнились слезами. - Наверное и не надо было. Не надо было, - вдруг выкрикнула она в лицо мужу. - Ты убил, понимаешь? Ты всё убил, всю нашу жизнь, любовь, все мечты, всё, ты всё это убил своими руками. Не надо было тебя ждать, не надо было, ещё тогда в первый раз. Надо было плюнуть на тебя и строить жизнь заново. Понимаешь, заново.

- Так что же не строила? - Выкрикнул он в ответ.

- Потому что дурой была. Потому что любила тебя больше жизни. Любила двадцатилетней девчонкой, когда замуж за тебя выходила. Любила когда ты сразу после свадьбы в банду эту проклятую вляпался. Как же, - всплеснула она руками, - Серёжа умный, Серёже надо семью кормить, на дворе девяностые, братва - это круто, гордилась тобой, дура. И когда восемь лет тебе дали я тоже тебя любила. На свидания, на три дня раз в полгода ездила, а остальное время в слезах и пустой постели ночи коротала. Ты меня в неверности обвиняешь, а я даже не взглянула за всё это время ни на кого. Понимаешь? - Кричала она, - хотя предложений всяких за эти годы выслушала не мало. Ко мне только Макей, авторитет ваш долбанный, по чьей команде вы всякую мерзость творили, не один раз подкатывал. Что? - Видя, как на скулах мужа заходили желваки, сыпала она наболевшим, - да Серёжа. Стоило тебе в тюрьму сесть, как тот, кому вы дураки молодые в рот заглядывали, жену твою в любовницы записать пытался.